Чишковский Максим Сергеевич

Полное описание

В сентябре 2022 года Максиму Чишковскому пришла повестка, из которой следовало, что он подлежит призыву на военную службу по мобилизации. Вручена она не была, поскольку сам он дома отсутствовал, а его супруга отказалась её принять.

В ночь на 27 сентября 2022 года Чишковский приехал на своей машине к зданию, где находится военкомат Первомайского района Владивостока, в котором он состоял на учёте как военнообязанный. Мужчина бросил внутрь бутылку с зажигательной смесью, разбив стекло молотком. В результате загорелись подоконник и оконная рама, но огонь удалось ликвидировать без обращения к пожарным. 

6 октября 2022 года Чишковский был задержан: сотрудникам полиции удалось отследить и опознать по видеозаписям его автомобиль. Своей вины мужчина не отрицал и написал явку с повинной. Он был отправлен в СИЗО. 

Суд квалифицировал действия Чишковского как «совершение поджога, устрашающего население и создающего опасность гибели человека, причинения имущественного ущерба, наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти и воздействия на принятие ими решений». Как следует из приговора, поджог военкомата он совершил, «являясь противником мобилизации, проведения Вооружёнными Силами Российской Федерации специальной военной операции на территории Украины, не желая участвовать в данной военной операции и быть призванным на военную службу по мобилизации, с целью донесения до государственной власти Российской Федерации своей идеи об отмене мобилизации, необходимости прекращения специальной военной операции, выражения своего протеста, а также нарушения работы территориального органа Министерства обороны Российской Федерации и исключения себя из списка призывников».

Ущерб от действий Чишковского был оценён представителем военкомата, с которым согласился суд, в 186 722 рубля 50 копеек.

В основу обвинительного приговора, помимо показаний Чишковского на предварительном следствии, положены показания свидетелей — сторожа военкомата, сотрудников полиции, представителя потерпевшего (военкомата) — и результаты экспертиз. Показания о его негативном отношении к «специальной военной операции» и нежелании быть мобилизованным дали также супруга и знакомый Максима Чишковского. Последний также заявил, что Чишковский делился с ним своим намерением «сжечь военкомат».

От дачи показаний и выступления в суде Чишковкий отказался. В судах его защиту осуществлял адвокат по назначению.

29 июня 2023 года 1-ый Восточный окружной военный суд коллегией под председательством федерального судьи Романа Евгеньевича Торопова, с участием федеральных судей Дмитрия Васильевича Ждановича и Юрия Владимировича Уколова приговорил Максима Чишковского к 11 годам лишения свободы.

30 октября 2023 года Апелляционный военный суд под председательством федерального судьи Александра Николаевича Пересады оставил приговор в силе.

28 ноября 2023 года Максим Чишковский был включён в перечень экстремистов и террористов Росфинмониторинга.

Основания признания политзаключённым

24 февраля 2022 года власти Российской Федерации развязали агрессивную войну против соседней страны — Украины, осуществив полномасштабное вторжение вооружённых сил РФ на территорию суверенного государства. Военное вторжение сопровождалось многочисленными военными преступлениями российских военнослужащих. Тысячи несогласных с военными действиями россиян привлечены к ответственности за участие в мирных антивоенных протестах. Противники войны в нарушение Конституции РФ лишены права на участие в мирном протесте и в выражении в любых формах своего мнения, не совпадающего с официальной позицией российских властей. 

21 сентября 2022 года Владимир Путин объявил о частичной мобилизации. После этого началась массовая отправка на фронт мужчин, проходившая с многочисленными нарушениями закона. При этом легальный протест против мобилизации, как и против войны вообще, по сути, невозможен.

Поджоги военкоматов и других административных зданий начали происходить в России сразу после начала полномасштабной войны с Украиной, а после объявления мобилизации по стране прокатилась целая волна такого рода акций. По данным «Медиазоны», к 26 июля 2023 года было зафиксировано не менее 113 таких нападений, в 84 случаях целями поджогов были военкоматы и призывные пункты. Большинство атак на военкоматы не причинили сколько-нибудь существенного ущерба, в основном приведя к повреждениям оконных рам, входных дверей, возгораниям в одном или двух помещениях здания. Поджоги военкоматов в большинстве своём, как свидетельствуют показания фигурантов этих дел и анализ доступных документов, не преследуют цели устрашения мирных граждан, а скорее представляют собой демонстративную порчу государственного и относящегося к вооружённым силам имущества как особый способ выражения мнения в ситуации, когда иные формы его выражения недоступны.

Первоначально, до 2023 года, уголовные дела по фактам поджогов или попыток поджогов в основном возбуждались по ч. 2 ст. 167 УК РФ («Умышленные уничтожение или повреждение чужого имущества, совершённые из хулиганских побуждений, путём поджога, взрыва или иным общеопасным способом») или по различным частям ст. 213 УК РФ («Хулиганство»). После начала мобилизации представитель Главного организационно-мобилизационного управления Генштаба Вооружённых сил России контр-адмирал Владимир Цимлянский объявил, что на поджигателей будут заводить дела о терроризме. Обвинения в терроризме стали в последующие месяцы самыми распространёнными по подобным делам. По тем же данным Медиазоны, на июль 2023 года было известно о 41 деле, в которых предъявлены обвинения в терроризме. Полагаем, что эти данные не исчерпывающие.

Так, например, Алексей Нуриев и Роман Насрыев — двое молодых музыкантов, работавших в силовых структурах, — бросили «коктейли Молотова» в здание, где находился учётный стол в городе Бакал в Челябинской области. В апреле 2023 года они были приговорены за совершение теракта и обучение террористической деятельности к 19 годам свободы каждый. При этом изначально молодым людям вменяли статью об умышленном уничтожении и повреждении имущества путём поджога (ч. 2 ст. 167 УК РФ). Только после вмешательства в дело ФСБ обвинение переквалифицировали и молодым людям вменили более тяжкие статьи УК.

Мы полагаем, что подобные антивоенные поджоги не должны произвольно квалифицироваться как террористические акты. Механическая их квалификация по данной статье представляется политически мотивированной и направленной, с одной стороны, на запугивание общества неадекватно суровым наказанием, а с другой — на маркировку этих протестных акций устрашающим общественное сознание ярлыком «терроризма». 

Максиму Чишковскому инкриминируется деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 205 УК РФ, то есть «совершение поджога, устрашающего население и создающего опасность гибели человека, причинения имущественного ущерба, наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти и воздействия на принятие им решений»». Следовательно, как в его действиях, так и в намерениях в обязательном порядке должны содержаться следующие признаки преступления:

— устрашение населения;

— создание опасности гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий (например, в виде уничтожения имущества и документации органов власти),

— наличие цели дестабилизации деятельности органов власти и воздействия на принятие ими решения.

При этом «устрашение» является неотъемлемым признаком данного состава преступления, исходя из смысла нормы — тем звеном, которое должно привести к давлению «устрашившегося» общества или его части на органы власти для их принуждения к изменению каких-то своих решений. Оно должно присутствовать как в субъективной стороне деяния — умысле обвиняемых на такое устрашение, так и в объективной — в фактическом устрашении в результате действий обвиняемых каких-либо представителей населения. 

В приговоре приводятся показания представителя стороны потерпевшего — военкомата и свидетеля, сторожа военкомата, в которых они упоминают устрашение. Как следует из текста приговора, «представитель потерпевшего — военного комиссариата — Сысоев показал, что факт поджога военкомата оказал на него и сотрудников военкомата устрашающее воздействие, поскольку создал реальную опасность гибели людей, в частности сторож военкомата Кожахметов реально опасался за свои жизнь и здоровье, надышался продуктами горения и чувствовал себя плохо». Сам сторож Кожахметов подтвердил, что опасался за свою жизнь, а также показал, что «факт пожара указал на него устрашающее воздействие, поскольку создал реальную опасность гибели дежуривших сотрудников Росгвардии и участковых полицейских».

Однако оба этих участника процесса являются государственными служащими, исполняющими возложенные на них государством обязанности, а не представителями населения, о которых идёт речь в норме закона.

Что касается наличия умысла на устрашение населения в субъективной стороне состава преступления, то суд сам установил и зафиксировал в приговоре иные мотивы содеянного Чишковским, а именно: «нежелание участвовать в “специальной военной операции” и быть призванным на военную службу по мобилизации». Указаны в приговоре и установленные цели деяния: наличие цели донести до государственной власти Российской Федерации свою идею об отмене мобилизации и необходимости прекращения специальной военной операции, выражение своего протеста. Ещё одной целью, основываясь на показаниях, данных Чишковским на предварительном следствии, суд посчитал нарушение работы территориального органа Министерства обороны Российской Федерации и исключение себя из списка призывников. Ни в показаниях Чишковского, либо свидетелей, ни в приговоре суда не упоминается такая цель его поступка как устрашение населения.

Исходя из этого, мы можем сделать вывод, что в силу отсутствия обязательного признака преступления (устрашения населения) действия Максима Чишковского квалифицированы судом неверно. Их, вероятно, можно было бы квалифицировать по ст. 167 УК РФ — как умышленные уничтожение или повреждение имущества. Максимальное наказание по этой статье (даже в случае причинения по неосторожности смерти человека) составляет не более 5 лет лишения свободы, в то время как Максиму Чишковскому назначено 11 лет лишения свободы, что мы считаем неадекватным степени общественной опасности поступка мужчины.

Ресурс «Зона солидарности» поделился фрагментами из письма Максима, где он объясняет мотивы своих действий.

«В 2014 был против «укро-нацистов», и радовался, что Крым наш. Но когда ЛНР и ДНР «не стали» входить в Россию, у меня закрались сомнения, была ли цель помочь братскому народу и кому на самом деле был нужен внутренний конфликт в Украине. Гражданской активности, кроме комментариев в инстаграме, я не проявлял, вообще был не противником того, что происходило. Регулярно смотрел 1-й и 2-й каналы, добросовестно голосовал за Путина, но однажды понял, что по ТВ сплошь пропаганда и перестал смотреть. А после пенсионной реформы и изменений Конституции на глаза попался ролик от 2004 года, где говорилось, что “мозги нужно поменять, а не Конституцию”. И, в принципе, до сих пор придерживаюсь этого мнения, а то, что происходило и происходит, кроме как маразмом объяснить не могу. Поэтому СВО я воспринял крайне негативно, но в акциях протеста я не участвовал, хоть и хотел, но боялся осложнений на работе, штрафов и арестов. И, приняв позицию, что меня это не касается, просто следил за ситуацией в телеграме. Видел сообщения о поджогах военкоматов, и мне казалось это неплохим проявлением гражданской позиции, лучше чем митинги 🙂

Когда началась мобилизация, я почувствовал, что теперь это коснётся и меня. На фоне всей неразберихи тех дней с обмундированием, оснащением, зарплатами для мобилизованных, и в принципе с отсутствием понимания, что в случае чего будет с моей семьёй и для чего мне надо идти кого-то зачем-то убивать, у меня “патриотизма” совершенно не прибавилось. Когда мне принесли повестку, меня дома не было, но я посчитал, что не сегодня, значит завтра мне её вручат, а убегать и скрываться я не собирался. Я решил напоследок всё-таки проявить свою гражданскую позицию и совершить поджог. Конечно, в большей мере, это была акция протеста, но если бы сгорело личное дело моего сына, то это был бы хороший результат. Также знал, что, сидя в окопе, я буду жалеть, что этого не сделал. Считая, что в ближайшее время меня всё равно мобилизуют, я, выйдя на дело, особо не скрывался, о чём сейчас, получив 11 лет, конечно, сожалею. Но, думаю, такие срока просто так не дают, и значит это было не напрасно, и, по крайней мере, вторую волну это как-то отодвинуло».

Максим Чишковский был членом Польского Дома во Владивостоке — учил польский язык, историю и культуру Польши, поскольку у него есть польские корни. По некоторой не подтверждённой в настоящее время информации, после задержания сотрудники ФСБ осуществляли на него давление, добиваясь видеопризнания о том, что он поджёг военкомат якобы по заданию польского посла.

В любом случае мы полагаем, что мотив неприятия российской агрессии, осуждённой резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН, то есть одного из самых опасных международных преступлений, а также нежелание в этой агрессии участвовать, не увеличивает, а уменьшает общественную опасность совершённого. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал», продолжающий работу Программы поддержки политзаключённых Правозащитного центра «Мемориал», согласно международному руководству по определению понятия «политический заключённый» находит, что уголовное дело против Максима Чишковского является политически мотивированным, направленным на устрашение общества в целом, т.е. упрочение и удержание власти субъектами властных полномочий. Лишение свободы было применено к нему в нарушение права на справедливое судебное разбирательство и иных прав и свобод, гарантированных Конституцией РФ и Международным пактом о гражданских и политических правах. 

Независимый правозащитный проект «Поддержка политзаключённых. Мемориал» считает Максима Чишковского политическим заключённым, требует прекратить его преследование по «террористической» статье и рассмотреть дело справедливым судом с учётом всех требований норм международного права.

Признание человека политзаключённым не означает ни согласия Проекта «Поддержка политзаключённых. Мемориал» с его взглядами и высказываниями, ни одобрения его высказываний или действий.

Адвокат: Наталья Геннадьевна Желдоченко.

Дата обновления справки: 28.07.2024 г.