Олег Орлов об ингушском прецеденте и его последствиях

Caucasus Times: Что произошло в Ингушетии в марте прошлого года? Почему в сентябре 2018 года арестов оппозиционеров не было, а после марта 2019 началось преследование ингушских оппозиционеров?

Олег Орлов: В марте прошлого года в Ингушетии явно была провокация!

Caucasus Times: Вы считаете, провокация?

Олег Орлов: Конечно, провокация! 26 марта 2019 года в Магасе тысячи людей вышли на митинг протеста, и несколько сотен человек осталось на месте митинга и ночью. Их «в целях обеспечения правопорядка» решили разогнать. Но ведь перед этим, осенью 2018 года, на протяжении многих дней в Магасе беспрерывно происходил многотысячный протестный митинг. И никто его не разгонял. И никакой угрозы безопасности и правопорядку не было! Не было ни единого столкновения! Более того, в Магасе осенью 2018 года на улице даже мусора митингующие не оставляли! Все проходило абсолютно организовано! Митингующие не мешали ни проходу граждан, ни проезду машин! Работали все учреждения. Была проявлена мудрость, как со стороны оппозиции, так и со стороны власти (Евкуровым, прежде всего). Ни к чему плохому это не привело. Были массовые беспорядки? Нет. Наоборот, был показан пример всей России, как можно мирно проводить массовые акции.

Потом, уже после печальных мартовских событий прошлого года я вместе со своими коллегами из «Мемориала» и Московской Хельсинской группы приехал в Ингушетию. Мы встречались и с Евкуровым, и с оставшимися на свободе лидерами оппозиции. У нас была наивная надежда примирить их. Это уже после мартовского разгона, после начала репрессий в отношении оппозиции. И я видел, что Евкуров уже ничего к этому моменту не решал.

Caucasus Times: А разгон митинга в Магасе, в марте? Это решение Евкурова?

Олег Орлов: Нет, как я понял — решение о разгоне митинга в марте было абсолютно не в его компетенции. Просто заместитель министра внутренних дел Ингушетии, командующий силовиками на площади в Магасе, выполнял указания, исходящие из вышестоящих федеральных органов. В Ингушетию перед этим были введены национальные гвардейцы из других регионов. Именно их бросили на разгон митинга. И те, кто шел на это, они должны были отдавать себе отчет, к чему приведет разгон митинга. Они бросали на митингующих ингушей росгвардейцев, которые приехали в чужой регион, и вообще ничего не понимали. Эти росгвардейцы и пошли на митингующих, где впереди стояли старики, считая себя ответственными за то, чтобы не допустить насилие. Ну и естественно, когда к старикам начинают применять насилие, то у молодежи не остается никакого выбора, кроме как защищать стариков.

Дальше — столкновение.

Понимаете, кому пришло в голову довести ситуацию до этого? Явно на федеральном уровне было решение, что пора прекратить в Ингушетии игры в демократию. Ведь в республике, повторяю, мирно и спокойно проводились массовые акции протеста. В то время как в Москве, в Петербурге такие акции жестко пресекались. А у них тут в Ингушетии, видите ли, демократия и свобода. Надо и тут пресечь. Ну, а дальше произошло то, что произошло. Произошедшее было использовано очень четко — для чего? Для уничтожения оппозиции!

Между тем, именно лидерам оппозиции, находившиеся на площади, удалось убедить молодых людей прекратить сопротивление и покинуть площадь. Но эти события стали поводом для развязывания в республике политических репрессий. Началась фабрикация уголовных дел против лидеров оппозиции. Были возбуждены уголовные дела против десятков участников митинга протеста. Но главная цель следствия — сфабриковать дело так, чтобы в конечном счете выйти на политический процесс против лидеров оппозиции.

И чуть ли не в каждом абзаце всех обвинительных заключений присутствует перечень имен: Барахоев, Саутиева, Погоров и так далее. Якобы именно они, исходя из политической ненависти к руководству Ингушетии, разжигали рознь, призывали к насилию. Но на самом деле, их действия, были в рамках легитимной общественной и политической деятельности. А на площади в Магасе они предотвратили эскалацию насилия.

Caucasus Times: Вы ощущали, что Евкуров де-факто уже ничего не решает в республике?

Олег Орлов: Да. Во время наших встреч и переговоров с ним в конце апреля 2019 года было видно, что он уже не управляет Ингушетией.

Caucasus Times: И он принял решение уходить?

Олег Орлов: Конечно. Потому что он уже не мог нести ответственность за разворачивающиеся в Республике все новые и новые репрессии. И конечно, на мой взгляд, ингушская оппозиция также не всегда проявляла мудрость в те дни. Они считали, что если свергнут Евкурова, то жизнь в республике наладится. Когда Евкуров ушел, остающаяся на свободе оппозиция радовалась, что теперь освободят арестованных…. Ну вот Ингушетия получила нового Главу. И дальше репрессии не прекратились, а продолжились. А против лидеров оппозиции начали новые уголовные дела. Притом, что ингушские оппозиционеры действовали легально и законно.

Экстремистскими действиями оппозиции стали считать то, что они, например, считают не правовым решение Конституционного суда России по вопросу границы между Ингушетией и Чечней! Но ведь они имеют право так считать и об этом публично заявлять! Но им это вменяется в вину как экстремистские действия.

Ингушетия и Чечня — возможно ли слияние?

Caucasus Times: Есть ощущение, что Калиматов был назначен Главой Ингушетии неспроста, а под какой-то «большой» проект. Как вы считаете, может ли быть таким проектом воссоединение Ингушетии и Чечни в одну республику?

Олег Орлов: Мне кажется, что это невозможно. Ну, вернее, все возможно. Все зависит от того, какими силами и средствами ты будешь действовать. И готов ли применять силу против населения. Все зависит от степени безумности наших властей. Но мне представляется, что пока степень безумия подобных действий: попытки слияний Ингушетии и Чечни, превышает реальное безумие власти.

Caucasus Times: Ну то есть слишком велики риски и не очень понятен результат?

Олег Орлов: Понимаете, от слияния никто не выиграет, а потери будут колоссальные. Недовольство будет колоссальное. В гипотетически будущей объединенной Чечено-Ингушетии начнутся трения между братскими народами. Эти трения и сейчас, к сожалению, начались, и не дай Бог, что в таком случае произойдет.

На сегодняшний день, появилась республика Ингушетия, со своей политической историей, с людьми, которые считают себя властью, со своей оппозицией, со своей интеллигенцией. Ингушетию и Чечню бессмысленно и вредно объединять для каких-то гипотетических целей.

Caucasus Times: Интересно, что из себя представляет Калиматов, как вы считаете?

Олег Орлов: Калиматов — сверх непубличный политик. И даже не политик, а чиновник. Он никакой публичной деятельности не ведет. Все, что было при Евкурове: встречи с общественностью, общение с прессой, всего этого сейчас совсем нет. Калиматов — это фигура временная. Он был послан в Ингушетию на время умиротворения республики. Под умиротворением же сегодня понимают посадки и запугивание оппозиции.

Caucasus Times: А история с границами между Ингушетией и Северной Осетией? Может быть, Калиматова поставили, для того, чтобы раз и навсегда решить проблему Пригородного района?

Олег Орлов: Давайте я от себя лично скажу. Я считаю, что ни один ингушский политик, который хочет дальше жить и работать в Ингушетии, на такой шаг не пойдет. Идти настолько против общественного мнения своей республики невозможно. Если этому политику хоть как-то дальше самому и его родственникам жить в Ингушетии.