Оюб Титиев: «Я уповаю на Всевышнего»
Больше года мы следим за этим процессом, — и вы вместе с нами. Вряд ли кто-то из вас, слушатели, верит в виновность Оюба. И вряд ли кто-то надеется на справедливый, то есть оправдательный приговор.
Прошлое, 42-е, заседание 11 марта было весьма насыщенным — в прениях выступили обвинение, защита и сам Оюб. Если прокурорские речи были краткими и не особо осмысленными — их можно было бы свести к требуемому наказанию: четыре года общего режима, сто тысяч штрафа, год ограничения в правах, — то выступления адвокатов Марины Дубровиной, Петра Заикина, Ильи Новикова и Оюба Титиева невозможно здесь кратко пересказать: это были слова, исполненные значения.
…Как будто для того, чтобы подчеркнуть важность момента, местная чеченская власть постаралась прибраться и навести марафет на месте действия. Подходы к административному кварталу в центре Шали охраняли силовики в форме «с иголочки». Наверное, была какая-то ирония в том, что на въезде стоял камуфлированный УАЗ-«Патриот» с крупной надписью «Шали ГБР» — следящие за процессом оценят!
Площадку перед бизнес-центром, где находится шалинский суд, закатали в асфальт и разметили стоянку. Какой-то железякой закрыли яму на повороте к суду, — прошлым летом в нее провалился целый корреспондент «Эха Москвы», тогда местные росгвардейцы уважительно рассматривали и его ссадины, и поймавшую добычу дыру в земле. Теперь гвардейцы, вооруженные всем, включая кинжалы, не менее уважительно разглядывали металлический лист, скрывший ловушку для слонопотама. Развесистые деревья перед зданием опилили — летом тут будет негде укрыться от жары. Зато на фасаде вместо вывески «Бизнес-центр» — «Шалинский городской суд». Срам столба с трансформатором прикрыт гофролистом, а рядом — транспарант с изречением Ахмат-хаджи Кадырова о правосудии. Пожалуй, если бы процесс продлился еще полгода, Шали по благоустройству превзошел бы Нью-Васюки!
В зале суда было буквально яблоку негде упасть, и тут сработала то ли установка сверху, то ли чеченское гостеприимство: ряды кресел сдвинули, натаскали стульев чуть ли не со всего бизнес-центра. Хотя старший конвоя не откликнулся на предложение запустить тех, кому не хватило места, на скамью подсудимых, в клетку к Оюбу, сделали по-другому: скамью вынесли в зал.
…Адвокат Марина Дубровина подробно проанализировала показания свидетелей, адвокат Петр Заикин не менее подробно — материалы дела, письменные доказательства. Последним из защитников выступал Илья Сергеевич Новиков, который поднял планку обсуждения, — его слова я приберег под конец.
Последним выступил Оюб, сказав, в частности: «При всем желании, мы не сможем не исполнить решение суда. В этом вопросе я уповаю на Всевышнего. Если он считает, что я и дальше должен оставаться за решеткой, я приму это с покорностью. Но Аллах предписал нам бороться с несправедливостью, поэтому мы будем бороться до конца, до полного признания моей невиновности и наказания преступников».
Оюб, или Айюб в Исламе, — это библейский Иов, безвинно страдающий, но спорящий с Небесами.
Адвокат Новиков поворачивает дело иначе: «…мне эта история напоминает другой сюжет… — историю деда Иова, Лота… Когда Авраам узнает, что Содом приговорен, так как погряз в грехе, потому что там развращают молодежь (я считаю, то, что происходило на этом суде в части допроса свидетелей — молодых людей, которых заставили давать ложные показания, — ничем не лучше), то он пытается у Бога выторговать прощение Содома ради тех праведников, которые в нем живут. Он говорит: „Неужели, если там есть хотя бы пятьдесят праведников, ты не помилуешь город ради них?“ Бог отвечает, что ради пятидесяти помилует. Бог знает, сколько там праведников, для него это не тайна. … Может, тридцать? Ради тридцати тоже. И так до десяти…не нашлось в Содоме десяти праведников, а праведнику Лоту ранее пришлось бежать со своей семьей.
…В русской поговорке об этом сказано, что село не стоит без праведника. Те люди, которые затеяли все это, …уверены, что в их селе… без Оюба Титиева хватит этих праведников. Может, они думают, что на Курчалой не обрушится огненный дождь — жители Содома тоже так не думали. Они считали, что Лот, этот чудак, защищает тех людей, которых не нужно защищать. И мы знаем, чем это все кончилось».
