«На Кавказе УДО применяется широко»

10 июня Шалинский городской суд Чечни согласился условно-досрочно освободить руководителя чеченского отделения «Мемориала» Оюба Титиева. Титиева задержали в январе 2018 года. Полиция заявила, что нашла в его автомобиле 200 граммов марихуаны, — сам правозащитник говорил, что наркотики ему подбросили, и называл дело сфабрикованным. В марте 2019-го Титиева приговорили к четырем годам колонии-поселения. «Медуза» поговорила об итогах дела с адвокатом Титиева Петром Заикиным.

Это решение было для нас желаемым. Относительно неожиданности решения сложно сказать. В судебном процессе всегда сложно угадать, чем он закончится. В этой конкретной ситуации мы начали рассчитывать исключительно на положительный результат только, когда администрация колонии-поселения и прокурор поддержали наше ходатайство об освобождении.

УДО не означает признание вины. Есть решение Конституционного суда РФ на этот счет о том, что вопрос виновности не подлежит обязательному рассмотрению при решении об условно-досрочном освобождении. Некорректно требовать от человека признания вины при УДО. На этом конкретном заседании вопрос вины даже не обсуждался, его никто не задавал. В целом же Оюб Салманович по-прежнему не признает вину. Его позиция никогда не менялась на протяжении всего процесса. Даже просто обсуждать то, что УДО могли дать Оюбу Салмановичу в обмен на признание вины, — полный бред.

При этом освобождение нельзя считать каким-то сигналом о том, что дело признали несправедливым. Сигнал в том, что к нему не стали относиться как-то по-особенному. Все-таки на Кавказе УДО применяется широко — поверьте мне, я на Кавказе работаю давно. Думаю, такая ситуация — потому, что на Кавказе больше уважения к семейным ценностям и понимания, что общение с семьей оказывает лучший эффект, чем моменты, связанные с деятельностью государства.

В последнее время Оюб Салманович много занимался спортом в колонии. Колония-поселение — это не дом отдыха или санаторий. Развлечений мало, но возможность заниматься спортом есть. А Оюб Салманович как раз спортсмен-энтузиаст. При этом он не только занимался сам, но и старался вовлечь в занятия других, в том числе молодежь. И, по словам администрации колонии-поселения, это у него хорошо получалось.

В колонии-поселении к Оюбу Салмановичу относились очень уважительно. И не только его товарищи по несчастью, но и рядовые сотрудники колонии. Я с первого дня его нахождения там это видел.

Конечно, любого человека обрадует новость об освобождении. Естественно, его настроение сразу сильно улучшилось. Как он сказал после решения: «Теперь появились какие-то ожидаемые перспективы».

Что Оюб Салманович [будет дальше] делать и будет ли он пытаться добиться наказания для кого-то [из тех, кто инициировал его уголовное преследование], я не могу сказать. Это решать только ему. Мне он о своих планах не рассказывал. Мы были сосредоточены на решении конкретной задачи, нам было не до праздных разговоров.

Освободят Оюба Салмановича 21 июня, после этого будет пакет стандартных ограничений. Например, он должен будет уведомить инспектора ФСИН при смене места жительства. Такие ограничения будут действовать до истечения четырехлетнего срока. Но это не такие уж жесткие условия.

По итогам всего процесса сложно сказать, можно ли было добиться другого, лучшего результата. Конечно, как и всегда, оглядываясь назад, всегда находишь моменты, когда мог выполнить свою работу лучше. Но в той конкретной ситуации, к которой мы подошли при вынесении приговора, по моему мнению, не было возможности получить иной итог.

Записал Павел Мерзликин