«Какое время — такая и свадьба». Как прошло бракосочетание политзаключённого Андрея Пивоварова в колонии
26 июля в колонии ИК-7 города Сегежи в Карелии прошла свадьба политзаключённого из Петербурга, бывшего директора «Открытой России» Андрея Пивоварова и его соратницы Татьяны Усмановой. Год назад Пивоварова приговорили к четырем годам заключения за руководство «нежелательной» организацией, в основу обвинения легли посты в фейсбуке.
Невеста Татьяна Усманова рассказала «Бумаге», как она готовилась к свадьбе в колонии и насколько тяжело быть девушкой политзаключенного в России.
— Как прошла свадебная церемония?
— Прошла она минут за десять. Она состояла из двух частей. Сначала я поехала в ЗАГС, где у меня забрали документы и сказали: «Подождите, сейчас мы будем оформлять всё, вернитесь через час». Затем мне отдали паспорт, в котором уже стоит штамп. Я спрашиваю: «Мы разве без жениха будем решать вопрос?» Сотрудница отвечает: «Нет-нет, вы пока только наполовину вышли замуж, часть документов мы оформляем в ЗАГСе». В этот момент я расслабилась и поняла, что неприятные неожиданности уже маловероятны и всё пройдет хорошо.
Вторая часть была в колонии. Церемония проходила в небольшой комнате, которая, как мне кажется, в обычное время используется как столовая или кухня, — там стояли микроволновка и холодильник. Но всё было уютно, на огромном столе разложили документы, поздравления о том, что нас объявляют мужем и женой. Были несколько сотрудников ФСИН, которые за нами внимательно наблюдали, и работница ЗАГСа, которая пожелала нам доброй-доброй семейной жизни.
Я была рада, потому что я не видела Андрея год. Последний раз мы пересекались во время приговора 15 июля прошлого года. Но обняться и поговорить мы не могли с ареста — два с лишним года. Находиться вместе даже эти десять минуточек было большим счастьем для него и для меня.
— Вы брали с собой группу поддержки на свадьбу?
— На саму церемонию в колонии свидетелей и родственников нельзя брать с собой. Фотографии — тоже нельзя. Зато разрешили кольца. Правда, сейчас у меня с собой два кольца. В колонии запрещены ювелирные украшения, поэтому кольцо Андрея лежит в коробочке и ждет его выхода на свободу.
Приехала я одна, мне так проще. Большинство наших друзей вынужденно покинули Россию и рассыпаны по всему миру: от Израиля через Ригу и Тбилиси до Нью-Йорка. Подвергать кого-то такому риску и испытанию, как поездка в колонию, я не стала. Но вечером с друзьями я буду отмечать свадьбу по зуму, потому что больше никак сейчас ни семью, ни друзей не соберешь.
Особенности свадьбы в колонии, по опыту Татьяны:
- Расписывать жениха и невесту могут в тюремной столовой;
- На церемонию не пускают свидетелей и фотографа;
- Кольца невеста выбирает и покупает сама, а жениху приходится определять охват пальца по бумажке;
- Подача заявления занимает несколько месяцев;
- До свадьбы — никаких встреч, только суды и письма.
— Вам пришлось самой покупать кольца?
— Да, это было одно из самых печальных мероприятий, через которое я прошла за последнее время. У меня вообще сложное отношение было к свадьбе. Несмотря на реалистичное отношение к действительности, пониманию, что мы не в сказке живем, хотелось перестать думать, что я в очередной раз к нотариусу иду подписывать документы. У меня всё-таки свадьба. И я решила, что символично было бы купить кольца.
В колонии Андрей взял бумажку, вокруг пальца обмотал, оторвал ее, приложил получившийся кусочек к тексту письма, обвел и отправил мне. Я это распечатала, вырезала — и вот у меня размер кольца. Мне казалось, что это гениальная концепция и она обязательно сработает. Но когда я всё распечатала, то поняла, что таких размеров не бывает — какая-то ерунда на три пальца. Потом Андрей измерил еще раз, получилось нормально.
Затем я взяла себя в руки и пошла в ювелирный магазин. В первом мне сказали: «Девушка, что мы будем делать с размерами? Нам нужен палец вашего жениха». Я человек откровенный и люблю всем про Андрея рассказывать, но в тот момент мне не хотелось делиться деталями с этой женщиной. В итоге без пальца жениха мне не продали кольцо: «Вот мы вам продадим, окажется не тот размер, вы потом еще раз к нам придете». Они были не очень френдли настроены, я подумала: «Первый блин комом, пойду дальше». Пришла во второй магазин, но меня снова спросили: «Где ваш жених? Позвоните ему по видеосвязи и обсудите с ним кольцо». В итоге кольца я заказала через интернет. По крайней мере там никто мне не задавал странных вопросов. Собственно, Андрею размер подошел, а я уже третий час любусь своей рукой с кольцом. Я замужем первый раз, обручальные кольца никогда не носила.
— Как вы выбирали платье?
— К сегодняшнему дню у меня было заготовлено два платья, но в выбор вмешалась бытовая сторона жизни.
Я заранее продумала, в каком образе идти на свадьбу. Это важное событие, хотелось и Андрея, и себя порадовать. Я купила летнее белое платье. Описала его Андрею в письме, но он ответил: «Отлично, я очень рад, но имей в виду, что здесь +14». Мне пришлось брать с собой второе белое платье, которому два года, я пару раз его носила, зато оно с длинным рукавом. Именно в нем я пошла на церемонию, в Карелии действительно было +14.
Хоть всё прошло без пышных платьев невесты, от этого не менее радостно. Я вообще против инстаграмной жизни, когда у вас всё не очень, но вы постите фотографии о том, что вся семья абсолютно счастлива и живет в счастливой стране: и платье у вас белое, и пальто. Мы живем в жуткое время, а Андрей сидит в тюрьме. Какое время — такая и свадьба. У меня нет никаких разочарований из-за того, что я не выбирала закуски на праздничный стол. Да и сейчас не время для торжеств, на мой взгляд.
— Как проходит организация свадьбы с политзеком в колонии?
— К сожалению, наша подготовка была бюрократической и долгой. Она не состояла из выбора цветов или вина, которое будут пить наши гости. Она состояла из обсуждений, получил ли Андрея образец заявлений и смог ли он отдать его на подпись. Самым главным было собрать все документы. Это был довольно сложный квест, который длился несколько месяцев.
В общественном сознании тюрьма — это очень романтично. В нашем случае ещё и героизированно: «Андрей такой молодец, он политический заключенный, я его жду где-то у окна». Да, для меня Андрей героический человек, но опыт тюрьмы состоит из совершенно не интересных событий. То, что в обычной жизни можно сделать за пять минут, в тюрьме занимает месяцы. Что такое подать заявление? Мальчик встал на колено, дал девочке кольцо, вечером вы сели за компьютер, зашли в свои «Госуслуги», подали заявку, через месяц вы муж и жена. Здесь всё не так. Сначала мы не могли друг от друга получить письма и договориться, что вы женитесь. После этого Андрей долго добивался встреч с начальником колонии, заполнял документы, отправлял их на визирование.
И это не у Андрея особенные проблемы, это такой своеобразный тюремный мир, ничего там быстро не происходит.
— Почему вы решили расписаться именно сейчас?
— Мы с Андреем давно поняли, что нам обязательно нужно сыграть свадьбу, потому что, во-первых, мы любим друг друга. Во-вторых, без регистрации брака меня не будут к нему пускать на свидания (теперь пара сможет претендовать на звонки и на встречи в колонии: короткие на три часа и длинные на три дня — прим. «Бумаги»). Мы нормально не виделись уже несколько лет.
Прошлый брак он расторгал в СИЗО (от прошлого брака у Андрея Пивоварова есть несовершеннолетний сын — прим. «Бумаги»). Пожениться было бы сложно, нужно было получать разрешения следователя и судьи. В то время его готовились этапировать в колонию, перевозили из одного СИЗО в другое. Мы знали, что после этапа заключенному сразу дают право на свидания. Все понимают: в нашей стране обычно по несколько лет сидят в СИЗО, человек мучается, не видит родственников.
Под Новый год Андрея этапировали. И я уже планировала, что в феврале распишусь с ним и мы увидимся. Но он пропал и только через месяц нашелся в карельской колонии, где его сразу отправили в так называемое помещение камерного типа — это такая жесткая тюрьма внутри тюрьмы, куда отправляют злостных нарушителей режима. Но Андрей там оказался за то, что он не подвернул рукава на робе.
Когда Андрей нашелся в Карелии, я ему в первое же письмо положила распечатанные выдержки из закона о том, как регистрируют брак в колониях. С конца февраля этого года мы уже приступили к решительным действиям.
— Вы упоминали, что после ЗАГСа у вас пропали сомнения, что что-то пойдет не так. Почему у вас были такие опасения?
— Жизненный опыт подсказывал мне, что другая сторона процесса делает так, чтобы моя жизнь была более невыносимой. Я была на всех заседаниях по делу Андрея, и один раз судья меня выгнала из зала за то, что я «слишком сильно улыбалась Андрею, а у них там не цирк». После таких случаев я всегда имела в виду, что любая неожиданность может произойти.
К тому же правила внутренних распорядков, по которым живут люди в колонии, с одной стороны, для всех одинаковые, а с другой — по-разному трактуются.
Нам не разрешили делать фотографии и приглашать свидетелей. Но я, естественно, гуглила и смотрела ролики на YouTube, как проходят свадьбы в колониях. Есть куча видео, как люди расписываются в местах лишения свободы в присутствии родителей с обеих сторон, а вся церемония происходит в обстановке, максимально приближенной к обычному ЗАГСу. Из-за того, что правила по-разному трактуют, тоже могли быть неожиданности.
— Два года вы могли общаться только по переписке. О чем вы друг другу обычно пишете?
— В первую очередь я регулярно пишу ему о том, что происходит. Андрей сидит в информационной изоляции два с лишним года и получает новости из писем.
Конечно, я ему подробно рассказываю о происходящем в моей жизни: куда я съездила, с кем я кофе пила, какая погода в Москве (Татьяна часть времени живет в Москве, часть за границей — прим. «Бумаги»), какие я себе сережки купила. Всё это очень простые, но поддерживающие вещи. Мне раньше казалось: когда человек сидит в тюрьме, его будут раздражать письма о моем новом платье. Но нет, как раз это ему интересно, он просит еще и фотографии прислать.
Разумеется, я делюсь мыслями о том, как скучаю. Но в наших письмах нет никакой приватности, они проходят через цензоров — от этого остается неприятный осадок. Не хочется, чтобы обо всех твоих эмоциях знали совершенно чужие люди.
— Как изменилась ваша жизнь за эти два года?
— Моя жизнь вертится вокруг Андрея. Со дня ареста я занимаюсь медийной кампанией в его поддержку. Всё, что я делаю, — для того, чтобы больше людей знало о том, что Андрей Пивоваров незаконно осужден и что в России много политических заключенных.
Вообще отношения с политзаключенным — это 0 из 10. Я люблю Андрея, но это тяжелая ежедневная работа с пинками от следственных органов, от судов.
Конечно, всё это изматывает, у меня накопилась внутренняя усталость. Но несмотря на запреты и жуткие условия, в которые помещен Андрей, мы сыграли свадьбу.
— Вы, как и ваши друзья, могли бы сейчас постоянно находиться в эмиграции, а не ездить в Карелию. Вас не смущает необходимость приезжать в Россию, чтобы видеться с Андреем?
— Я не всё время сейчас провожу в России, но я не могу не приезжать. Я не могу бросить Андрея.
— Вы планируете переиграть свадьбу, когда Андрей выйдет на свободу?
— Андрей планирует, я — нет. Я получала от разных друзей сообщения: «Андрей мне сказал, что он меня пригласил на свадьбу, когда он выйдет». Надеюсь, и меня позовут.
Авторы: Екатерина Баркалова
