«Они медленно убивают её на наших глазах»

Адвокат Яна Неповиннова — о состоянии Саши Скочиленко и о давлении, которое на нее оказывают в суде и в СИЗО

Художница и активистка Саша Скочиленко находится в СИЗО уже полтора года. Ее задержали в апреле 2022-го за то, что она заменяла ценники в магазине «Перекресток» на бумажки с информацией о войне в Украине. Девушку обвиняют в распространении «фейков» о российской армии. 

У Саши Скочиленко есть несколько хронических заболеваний, среди них — целиакия (генетическая непереносимость глютена) и порок сердца. Ей нужна особенная диета и медицинское наблюдение. Но в СИЗО ей не предоставляют необходимого питания, а медицинскую помощь не оказывают — из-за этого состояние активистки ухудшается.

В октябре из-за ежедневных заседаний суда Скочиленко два дня подряд не давали возможности поесть. На одном из заседаний ей стало плохо, и в суд вызвали скорую помощь. 11 октября активистка просила о перерыве, чтобы у нее была возможность поесть и сходить в туалет, но ей отказали. Также заседание не закончили после конца рабочего дня суда — хотя Скочиленко нужно было поменять батарейки в кардиомониторе. 

Яна Неповиннова, защитница Саши Скочиленко, рассказала «Косе», что сейчас происходит с Сашей Скочиленко, как проходят судебные заседания по ее делу и как она справляется с постоянным давлением в суде и в СИЗО.

— В каком эмоциональном состоянии сейчас Саша?

— Она очень устала от переживаний, и ей тяжело переносить длительные заседания без должных перерывов. Ей страшно и больно оттого, что в суде ограничиваются ее права. Она вынуждена находиться в суде без еды, а воду может пить только во время перерывов, которые случаются не часто. Кроме того, у нее диагностировано биполярное аффективное расстройство и ПТСР. 

Пару дней назад на заседании суда мы допрашивали Сашиных врачей — психиатра и психотерапевта. Они разъясняли суду, что психоэмоциональное состояние у нее очень тяжелое, это отражается и на физическом состоянии.

Регулярно общаться со своими врачами она не может, потому что заседания суда назначают без учета расписания Сашиных обследований. Она принимает антидепрессанты, но необходим контроль ее самочувствия, чтобы понимать, насколько ей подходят медикаменты.

А еще она не может держать препараты в камере и зависит от сотрудников СИЗО, которые иногда просто забывают выдать необходимую таблетку, что приводит к синдрому отмены препарата. 

— За время заключения у Саши в камере не раз проводили обыски. Ей становилось плохо в зале суда. Судья, зная о проблемах со здоровьем, отказывалась откладывать заседания, не давала Саше возможности поесть и принять лекарства. Было и такое, что после заседания в коридоре суда распылили слезоточивый газ. Как она со всем этим справляется?

— По моему мнению, она стойко переносит происходящее, старается держаться, несмотря на ее состояние и многочисленные нарушения. Только в редкие моменты плачет от бессилия. Например, недавно Саша плакала в клетке после того, как ей отказали в перерыве, чтобы сходить в туалет и сменить батарейку в холтере для измерения ритмов сердца. На тот момент она уже больше четырех часов находилась в зале суда в клетке. И более девяти часов — в суде в целом. 

— Удается ли получить хоть какую-то медицинскую помощь?

— В медицинской части [СИЗО] нет даже градусника, чтобы измерить температуру. Уколы заключенным делают через дырку в двери, предназначенную для передачи пищи. Лекарства Саше выдают не по графику, и это повышает угрозу возникновения побочных эффектов. Медицинская помощь в должной мере не оказывается, и состояние Саши ухудшается. 

— Что говорят о нем врачи?

— Защита смогла обеспечить Саше обследования в СИЗО-5 врачами из частных клиник: это гастроэнтеролог, кардиолог, психиатр и терапевт. Правда, проводить обследования регулярно получается не всегда.

Гастроэнтеролог указала на очевидные риски развития рака поджелудочно-кишечного тракта из-за некачественного оказания медицинской помощи. Кардиолог во время допроса рассказала суду о высочайшем риске отека легких в связи с возрастающими приступами сердечно-сосудистых заболеваний Саши. 

У нее еще в детстве был обнаружен порок сердца — диагностирована патология митрального и трикуспидального клапанов, то есть неполное их смыкание и обратный ток крови через клапан. Из-за этого у нее неоднократно выявлялись нарушения сердечного ритма и эпизодические остановки сердца, боли в области сердца, перебои в его работе, одышка. 

Хронические заболевания на протяжении всей жизни приносили ей многочисленные страдания. Сильные боли в животе, невозможность потребления большинства продуктов питания, строгая пожизненная диета — из-за полной непереносимости глютена. Боли в сердце — из-за патологии. С момента заключения под стражу симптомы стали проявляться в резко выраженной форме. 

Психотерапевт при допросе указал на повышенный риск скоротечного развития заболевания Альцгеймера в условиях тюремного содержания, явно не соответствующих медицинскому обиходу, который государство гарантирует людям, содержащимся под стражей и имеющим серьезные заболевания с угрозой летального исхода. 

Кроме того, психотерапевт сообщил суду о том, что в СИЗО объективно невозможно проводить психотерапевтическую работу, которая требуется Саше. А из-за того, что медикаменты выдаются нерегулярно, имеющиеся заболевания только усугубляются. 

— Ей по-прежнему не предоставляют питание в соответствии с диетой, необходимой при целиакии?

— Однажды Саше выдали чай с тараканом. О какой безглютеновой диете может идти речь?

Целиакия — это полная непереносимость глютена и даже его следов. Это значит, что человеку должны готовить не только в отдельной посуде, но и в отдельном помещении, где нет продуктов с глютеном. Это не прихоть, а строгие медицинские рекомендации для людей с таким состоянием — это нужно, чтобы выжить. 

Администрация СИЗО уверяет, что для Саши разработали специальную диету. Но соблюдать необходимые правила невозможно из-за отсутствия индивидуальной посуды и отдельного помещения для приготовления пищи. 

Саша получает передачки с едой  от близких. Но их часто не хватает, ведь вес передач ограничен, и, вопреки закону, эти ограничения не сняты (По закону, если у арестованного есть тяжкие заболевания, ограничения на вес передач снимаются, — «Коса»). 

— Какие у нее сейчас условия в СИЗО? Чем занимается Саша?

— У нее часто меняются сокамерницы. Кого-то выпускают, кого-то переводят в колонии или просто переселяют.

Насколько мне известно, в СИЗО, где находится Саша, вообще не дают книги. Какое-то время назад их просто перестали давать — ссылаются на закрытие библиотеки. Сейчас Сашу спасает чтение писем от тех, кто ее поддерживает.

Также она готовится к судам, рисует и, насколько это возможно, строит быт. 

— Как часто вы с ней видитесь?

— Раньше виделись несколько раз в неделю, но сейчас реже. У ее подруги Маргариты Кисляковой тоже появилось право посещать ее в СИЗО, потому что она стала защитницей по уголовному делу Саши наравне с ее адвокатами. 

— Кто еще может ее навещать?

— Адвокаты, защитник, врачи и те, кому разрешили свидания. Это Анна — родная сестра Саши, Соня — девушка Саши, и Леша — ее друг. У Сони и Леши такое право появилось недавно, когда защитники убедили судью, что их больше не будут допрашивать в суде. С Соней у Саши было несколько коротких свиданий через стекло. Они не могли обняться, конфиденциально поговорить и взяться за руки.

— Что сейчас поддерживает Сашу?

— Надежда, вера в людей, вера в то, что добро победит. Несмотря на травлю и пытки, которым подверглась Саша, она продолжает видеть в людях хорошее и очень надеется, что скоро сможет выйти на свободу и жить счастливо вместе с Соней. Безусловно, ее поддерживают письма, новости о ее творческих успехах, ведь Саша не перестала заниматься искусством. Она рисует, пишет стихи и многое другое. 

Суд над Сашей — это пытка для нее и ее близких. Но она всегда улыбается, когда видит десятки неравнодушных людей, которые приходят ее поддержать.

— Есть ли у вас чувство, что давление на Сашу растет? 

— По моему мнению, оно не стихало ни на день. Как будто на ней испытали уже все возможные способы, но она все равно держится.

— Как вы сами себя чувствуете?

— Спасибо, неплохо. Я, как и каждый адвокат, защищающий политзаключенных, испытываю страх за свою безопасность. События последних дней показали отношение к адвокатуре и к отдельным ее представителям. Но подробности я бы не хотела обсуждать. 

 — Страшно ли вам за Сашу?

— Конечно. Защищать невиновных всегда тяжелее, а особенно таких миролюбивых людей, как Саша. Она молодая и талантливая девушка, которая страдает рядом смертельных заболеваний, и они медленно убивают ее на наших глазах. Но я верю в то, что будет оправдательный приговор. Мы делаем все, чтобы это случилось. 

— Бывали ли в вашей практике похожие дела? 

— К счастью, нет. Надеюсь, такого дела больше не будет ни в моей практике, ни в практике моих коллег. Оно уникально и ужасно.