Жить не по фейкам!
История студента Дмитрия Иванова, которого посадили на 8,5 лет за антивоенные посты
В конце мая 2022 года Дмитрий сидел под административным арестом и от руки дописывал дипломную работу. Писать текст по программированию ручкой на бумаге было непросто, но Иванов уже привык к таким вынужденным неудобствам. К тому времени он отсидел в московских спецприёмниках почти 100 суток за участие в митингах и посты на канале «Протестный МГУ«. Все процессы были налажены: канал временно вела «теневая редакция», состоящая из близких друзей, а в вузе шли навстречу своему неугомонному, но талантливому студенту.
Срок ареста заканчивался второго июня, а защита диплома была назначена на первое. Дмитрий просил судью сократить наказание хотя бы на день, чтобы сразу из спецприёмника поехать в университет, но тщетно. Решение суда было оставлено в силе, а дальнейшее развитие событий отодвинуло на задний план и учёбу, и административные аресты. Утром, в день планировавшегося освобождения, Иванова увезли в Следственный комитет. Там ему предъявили обвинение в «фейках об армии» за 11 антивоенных постов, написанных ещё в марте и апреле. На следующий день суд отправил активиста в СИЗО, где он находится и по сей день.
«Тюремный МГУ» рассказывает историю Дмитрия Иванова, который хотел жить, учиться и бороться в России всем назло.
«Сотрудники полиции помогли мне выбрать сторону»
«Дима с детства был упорным и достаточно прямым человеком. Обладая скромными физическими данными, в школе не давал себя в обиду благодаря сильному характеру», – вспоминает его мать. Она отмечает, что сын с раннего возраста стремился к независимости и занимался только тем, что ему интересно. Заставлять его было бесполезно. О том же рассказывает и одноклассница Иванова Юлиаслава Королевич: «Дима не принимал ничьи слова без логичного объяснения, всегда пытался добиваться правды».
Дмитрий рано начал интересоваться политикой, наблюдая за разговорами взрослых и спорами в интернете. Впервые на акцию протеста он вышел ещё будучи школьником, в перерыве между экзаменами на ЕГЭ. Это был митинг «Он нам не Димон» в июне 2017 года, организованный командой Навального. Задержание в тот день произвело на будущего активиста сильное впечатление. «Я знал, что на митингах задерживают, но думал, что для этого надо что-то нарушить или хотя бы выделиться из толпы. Но сотрудники полиции помогли мне разобраться, что к чему, и выбрать сторону. С того момента ни одного крупного митинга я не пропускал», – вспоминает Дмитрий свой первый опыт взаимодействия с силовиками.
В старшей школе у Иванова сформировался интерес к прикладной математике и программированию, и он планировал поступать в вуз на одно из этих направлений. В десятом классе Дмитрий работал с проектом, рассчитанным на «взрослых» программистов, и успешно выступал с ним на конференции, рассказывает его школьный учитель информатики. Однако это не мешало Иванову интересоваться и гуманитарными дисциплинами. «Он очень любил поспорить на уроках, чем удивлял учителей. Как очевидный «технарь» с таким интересом посвящал своё время изучению истории и литературы?» – передаёт реакцию педагогов одноклассница Дмитрия.
Осенью 2017 года Дмитрий Иванов поступил в МГУ, и вскоре ему предоставился случай проявить свою общественную активность уже в стенах университета. Грядущим летом Россия должна была принять чемпионат мира по футболу, и столица готовилась к спортивному празднику с большим размахом. Власти решили открыть на Воробьёвых горах одну из фан-зон с огромными экранами и шумными толпами болельщиков. Рядом с этим местом находился кампус МГУ, где в самый разгар чемпионата проходили экзамены. Студенты с помощью инициативной группы требовали перенести фан-зону в другое место. В ход шли петиции, флешмобы, обращения к Путину.
Иванов активно включился в эту борьбу и тогда же завёл свой первый телеграм-канал, пока ещё анонимный. «Я ничего не имел против фан-зоны как таковой и сам смотрел матчи чемпионата. Но соседство учебных корпусов, лабораторий и общежитий с толпами фанатов и ментов – так себе затея», – объясняет Дмитрий свою позицию. Протест студентов тогда ни к чему не привёл, и фан-зону на Воробьёвых горах всё же построили. Но эта кампания помогла Иванову влиться в ряды университетских активистов, в числе которых был преподаватель и политик Михаил Лобанов. Спустя три года Дмитрий будет работать в его штабе на выборах в Госдуму. Были и менее приятные знакомства: с истории вокруг фан-зоны начался заочный конфликт Иванова с Людмилой Григорьевой, на тот момент замдекана одного из факультетов МГУ. В дальнейшем Григорьева прославится травлей нелояльных студентов и станет свидетельницей обвинения в уголовном деле против Дмитрия. На суде она назовёт его «антироссийским фашистом» и защитником «политических отбросов общества».
Бессрочный протест
В сентябре 2018 года в Москве проходил митинг против пенсионной реформы. Когда акция закончилась, группа молодых людей решила не расходиться, пока требования протестующих не будут выполнены. Свою идею они назвали «Бессрочным протестом». Десятки активистов ночевали на площадях, сменяя друг друга, и проводили локальные, но дерзкие акции с перекрытием дорог. Дмитрий оценил такую инициативу и поспешил к ней присоединиться. «Компания собралась разношёрстная: там были и молодые люди с горящими глазами, и опытные активисты, и просто любители потусить по ночам, и откровенные маргиналы», – вспоминает Иванов свои первые впечатления от «Бессрочки». Среди участников этого сообщества были люди самых разных политических взглядов. Но это не стало проблемой, и до февраля 2022 года все друг с другом как-то уживались.
В декабре Иванов собирался на очередную акцию. Планировалось мероприятие в поддержку политзаключённых и против войны с Украиной, тогда ещё проходившей только на Донбассе. Рутинное событие закончилось неожиданным образом. Уже собираясь уходить с площади, Иванов заметил Алексея Окопного, известного сотрудника Центра по противодействию экстремизму. Дмитрий решил сфотографировать «эшника» для поста на своём канале, но тут же был задержан, и знакомство с Окопным продолжилось уже в автозаке. Там, по словам Иванова, у него требовали пароль от телефона. Когда обычные угрозы не сработали, Окопный приказал задержанному раздеться и сказал, что сейчас будет насиловать его полицейской дубинкой. Дмитрий вспоминал, что дальше сотрудники стали срывать с него одежду, а их начальник – искать презерватив. Но эти угрозы не были исполнены, и в итоге Иванова отпустили, разломав его так и не разблокированный телефон. С потерей гаджета Дмитрий утратил доступ к своему анонимному каналу и решил создать новый, уже открытый. Так началась история «Протестного МГУ».
К весне 2019 года активность «Бессрочного протеста» постепенно сходила на нет, но внимание силовиков к молодым активистам не ослабевало. В апреле у Иванова и других сторонников «Бессрочки» прошли обыски по делу о хулиганстве. Дело возбудили против Алексея Климишина, парня, бросившего файер в здание ФСБ. Остальные активисты проходили в качестве свидетелей, хотя утверждали, что не имеют никакого отношения к акции. В ходе обыска Иванову сломали дверь, изъяли телефоны и ноутбуки. Впрочем, на этом его участие в деле закончилось, а самому Климишину спустя год назначили штраф в 50 000 рублей вместо возможных 5 лет колонии.
Холодным летом две тысячи девятнадцатого «Бессрочка» обрела второе дыхание. Не успели утихнуть страсти вокруг дела Голунова, как тут же вспыхнули протесты против недопуска оппозиции на выборы в Мосгордуму. На беспокойных столичных бульварах Иванов познакомился со многими активистами, которые и по сей день остаются его близкими друзьями. «Однажды Дима провожал меня до общаги во время протестов на Трубной [площади], и мы много разговаривали. С ним очень легко вести диалог, он безумно болтливый, поэтому в разговоре никогда не бывает неловких пауз. Он заинтересовал меня своей харизмой, и я решила продолжить общение вне протеста», – вспоминает своё знакомство с Дмитрием активистка Ольга Мисик, прославившаяся чтением Конституции перед строем росгвардейцев.
Осенью Ольга и Дмитрий снова пересеклись на акции в поддержку арестованного анархиста и аспиранта МГУ Азата Мифтахова. На встрече с ректором девушка выкрикивала лозунги в поддержку политзаключённого, а Дмитрий снимал происходящее на видео. Та акция завершилась для них без последствий, а к делу Мифтахова Иванов будет обращаться ещё не раз, даже когда сам окажется в заключении.
История анархиста из МГУ не единственная, которую Дмитрий принимал близко к сердцу. В 2020 году подходил к концу затяжной процесс по делу «Нового величия». Молодёжный кружок по интересам, собиравшийся на дискуссии в «Макдональдсе», силовики объявили экстремистской организацией. Участники были арестованы, им грозили серьёзные сроки. Суды проходили по вторникам и четвергам, и Иванов старался не пропускать ни одно из заседаний – приходилось каждую неделю отпрашиваться с учёбы. Долго так продолжаться не могло. Пришлось делать выбор, и Дмитрий ушёл в академический отпуск. «Думаю, я мог бы сдать экзамены и так. Но я никуда не торопился, хотел отдохнуть, а через год пройти курс более основательно», – объясняет он своё решение.
С началом ковидного карантина у многих жизнь встала на паузу, но только не у Дмитрия. Освободившееся от учёбы и судов время он тратил на дистанционную работу в IT-компании, продумывал так и не реализованный до конца бизнес-план по торговле антисептиками и смог наконец-то ближе сойтись с друзьями, появившимися после летних протестов. Компания активистов и искателей приключений собралась на подмосковной даче Ольги Мисик. Атмосфера там была психоделическая. Улицы опустели, выли сирены, и механический голос из динамиков предупреждал об опасностях новой неизвестной болезни. При этом внутри недостроенного дачного участка царило безбашенное веселье с песнями у костра, настольными играми, безумными челленджами. Отдыхающие активисты гуляли по заброшенным зданиям и устраивали ночные вылазки на природу. Но идиллия длилась недолго: вскоре Дмитрий вернулся в Москву и день окончания карантина привычно встретил в полицейском участке за пикет в поддержку задержанного ранее журналиста Ильи Азара.
В конце лета личное и политическое для Иванова смешалось. Дмитрий отбывал свой первый административный арест и поэтому не смог попасть на приговор по делу «Нового величия». Но оказалось, что на этом история не закончилась. Спустя два дня друзья Дмитрия Ольга Мисик и Иван Воробьевский провели акцию против приговора: они повесили плакаты, облитые краской, на будку охранника Генпрокуратуры и забор Люблинского суда. Уже следующей ночью к ним домой ворвался вооружённый спецназ. Молодых людей обвинили в вандализме, у них прошли обыски и первые допросы – так началось «дело будки федерального значения».
В спецприёмнике выдавали телефон только на 15 минут в день, поэтому про обыски у друзей Иванов узнал с опозданием. В тот день он записал в дневнике «Пиздец. Весь день в голове крутится только одно слово. Пиздец. Последний раз я чувствовал такую безнадёгу, когда ублюдки посадили Костю [Котова]. <…> Я чувствую невероятную беспомощность: завтра я должен быть там, в суде, а я сижу в этой чёртовой камере, пью десятую кружку чая и машинально кручу волны на радиоприёмнике. На какой-то станции играет «Smokie — What can Ido». «What can I do?» – повторяю я, безучастно глядя в белый потолок. <…> Когда твоих друзей затягивают жернова репрессивной машины, ты испытываешь ни с чем не сравнимое чувство. Лучше бы вам никогда не испытывать его».
Выйдя из спецприёмника, Дмитрий сразу включился в борьбу за свободу друзей. Он ходил на суды, участвовал в пикетах, старался лично приезжать к обвиняемым и поддерживать их. Процесс длился почти год и закончился сравнительно мягким наказанием. На фигурантов наложили разные ограничения и обязали ежемесячно отмечаться во ФСИН, но тюремного срока удалось избежать. Кампания по «делу будки», по сути, стала последней активностью «Бессрочного протеста». Активисты повзрослели, ситуация в стране изменилась, и «Бессрочка» распалась сама собой.
Системная работа
В январе 2021 года Алексей Навальный вернулся в Россию после отравления. По всей стране прошли митинги, на которых были задержаны тысячи человек. В те дни печальную известность получил спецприёмник «Сахарово» в Новой Москве. Раньше там содержались иностранцы, ожидающие депортации, но поток арестованных демонстрантов был так велик, что все остальные учреждения оказались переполнены. «Сахарово» срочно переоборудовали под содержание оппозиционеров, и поначалу этот процесс шёл не совсем гладко. Задержанных подолгу держали в автобусах на морозе, набивали 28 человек в 8-местную камеру и забывали отбирать телефоны на входе. В водовороте этого хаоса Дмитрий Иванов познакомился с главным редактором «Медиазоны» Сергеем Смирновым и в итоге оказался с ним в одной камере. «Дима уже много раз сидел на сутках и был самым опытным из нас. Достаточно сказать, что именно он придумал и наладил схему, благодаря которой у нас была [нелегальная] мобильная связь и работающий пауэрбанк в течение шести дней!» – вспоминает Смирнов.
Постепенно бытовые условия кое-как наладились, но возникли другие проблемы, уже связанные с человеческим фактором. Так как все арестанты были политическими, они решили устраивать небольшие митинги прямо в спецприёмнике, местом сбора стал прогулочный дворик. Поскольку телефоны у задержанных никто не отбирал, видео с импровизированных акций разлетались по интернету. Терпение начальства было на исходе. У задержанных изъяли телефоны, запретили положенные по закону 15-минутные звонки и прислали в «Сахарово» второй спецполк полиции, ответственный за порядок на массовых мероприятиях и разгон протестных акций.
В тот же день у Иванова случился конфликт с силовиками. Он требовал у сотрудников разрешить звонки и поставил ногу в дверной проём, не давая запереть камеру. За это Дмитрия вытащили в коридор, несколько раз ударили и, заковав наручники за спиной, бросили в одиночную камеру. Через несколько минут экзекуция закончилась, наручники сняли и Дмитрия вернули обратно к своим соседям. Но за этот эпизод Иванов получил ещё 10 суток ареста по статье о «сопротивлении полиции».
Дмитрий освободился уже в марте и решил, что от уличных акций пора переходить к системным действиям. В это время как раз начиналась кампания по выборам в Госдуму, на которые выдвигался Михаил Лобанов, давний товарищ Иванова по инициативной группе МГУ. Долго размышлять не пришлось, и Дмитрий почти сразу включился в работу избирательного штаба. Там он занимался практически всем: искал новых сотрудников, расклеивал стикеры, общался с избирателями, анализировал внутренние процессы и, конечно, писал о ходе кампании в своём телеграм-канале. При этом от денег Дмитрий отказывался, говорит его коллега по штабу Александр Замятин. И добавляет: «Дима показался мне мягким, добрым человеком. В отличие от многих других активистов он не был склонен конфликтовать с окружающими и навязывать свою точку зрения». Эту особенность отмечает и сам кандидат в депутаты. По словам Лобанова, Иванов всегда корректно общался даже с полицией, когда у неё возникали претензии к агитаторам.
Выборы состоялись в сентябре. На обычных избирательных участках Лобанов уверенно победил конкурента из «Единой России», телеведущего Евгения Попова. Но по результатам электронного голосования в Госдуму прошёл именно Попов. Дмитрий Иванов так подводит итог кампании: «Мы победили с самым уверенным отрывом среди всех округов [Москвы], разгромив единоросса с неограниченным бюджетом, административным ресурсом и эфирным временем. Мы сделали это своими силами: без крупных спонсоров, без поддержки известных политиков [Лобанов был в списке «умного голосования» Алексея Навального], практически без участия партии [КПРФ]. И пусть нашу победу украли, мы показали оппонентам и самим себе, что умеем побеждать».
Конец прежней жизни
«Признаюсь, я до конца не верил в возможность полномасштабной войны и считал события прошлой зимы эскалацией ради эскалации. Поэтому, конечно, я был в шоке от произошедшего», – вспоминает Дмитрий свои чувства утром 24 февраля. Его подруга Ольга Мисик рассказывает, что Иванов воспринял начало войны как личную трагедию: «Он был убит. Постоянно спрашивал, нет ли в этом нашей вины, говорил, что мы сделали недостаточно, чтобы это предотвратить. Я ему написала в самом начале: «Я запуталась в абсурде происходящего, подтверди мне, что это ненормально». И он ответил: «Это пиздец!»
Друзья Иванова по «Бессрочному протесту» оказались по разные стороны баррикад. Одни выступили против войны и были вынуждены уехать из России, другие добровольцами отправились на фронт. Расхождения во взглядах, которые раньше не мешали общению, теперь оказались критическими. Политическое стало личным, а друзья – бывшими. Среди тех, кто прекратил общение с Дмитрием, был экс-фигурант «дела будки» Иван Воробьевский. О своём прежнем друге он теперь отзывается так: «Что касается Димы, то в одном письме он назвал смерть Серёги [Запольнова] положительной с утилитарной точки зрения. Так вот я считаю, что с утилитарной точки зрения было бы неплохо, если бы он [Дима] сдох в тюрьме. Заодно другим будет наука». Запольнов – приятель Дмитрия и бывший активист «Яблока». Несмотря на искреннюю поддержку войны, в июне он пришёл к Иванову на суд, а в сентябре погиб под Лиманом во время украинского контрнаступления.
В начале марта Дмитрий стал замечать за собой особенно активную слежку. А вскоре дверь его квартиры расписали буквами Z и призывом «не предавать родину». Но, несмотря на очевидные риски и уговоры друзей, Дмитрий упорно отказывался от эмиграции. Это было связано с желанием доучиться – до защиты диплома оставалось всего несколько месяцев. Были и принципиальные мотивы: «Почему не уехал? А почему должен был уехать? Наша страна, наше общество, частью которого я являюсь, оказались в большой беде. В такие тяжёлые времена важно быть здесь и усердно работать, бороться за лучшее будущее. В 1968 году, когда советские танки вошли в Прагу, на Красной площади прошла демонстрация семерых. Её участники простояли с плакатами лишь несколько минут и оказались в тюрьме, но они дали народу Чехословакии, по крайней мере, семь причин, чтобы не ненавидеть русских. Сейчас таких причин много больше: только за первый месяц на антивоенных акциях задержали 15 тысяч человек. Для некоторых задержание затянулось, но я ни о чём не жалею. И если бы мог вернуться назад, поступал бы так же».
В начале весны в России ещё проходили антивоенные митинги, и полиция старалась превентивно задерживать известных активистов. Чтобы избежать такой участи, Дмитрий соблюдал дополнительные меры предосторожности, рассказывает его подруга Ольга Мисик: «Он не пользовался метро и не ночевал дома, потому что в метро и на выходе из дома активистов часто задерживают. Менял места ночёвки каждые пару дней, оставался два раза у меня. Но продолжал ходить в университет и на работу, хотя мог работать по удалёнке».
27 апреля Иванов успешно провёл предзащиту дипломной работы. На следующий день у него был назначен экзамен. Как обычно соблюдая все меры безопасности, Дмитрий приехал в университет и сдал испытания на «отлично». Это был его последний день на свободе.
Глеб Соколов
